Мир Вечного. Лучший дуэт галактики (сборник) - Страница 36

Перед своим номером они обнаружили молодого парня, который подпирал стену, явно кого-то ожидая.

– Господа археологи? – с сомнением осведомился он. – Я Мигель, личный водитель господина посла.

– Мы археологи, – подтвердил Сандерс, открывая дверь, – а вот тебя я вчера не видел.

– У меня был выходной, – беззаботно отозвался Мигель. – Мистер Уолш сказал, чтобы я покатал вас над городом и вообще поднатаскал в здешней обстановке. Глидер на крыше, как соберетесь – поднимайтесь. Номер машины – ноль семнадцать.

– Договорились. – Сандерсу понравился шустрый, разбитной парнишка. Он чем-то напоминал его самого в молодые годы, когда он был вожаком одной из уличных банд, в изобилии водившихся в его родных кварталах. – А ты что, местный?

– Местный. Коренной. Вы только скажите, куда надо, – мигом доставлю.

– Мы еще и сами не знаем, куда, – буркнул Полубой, на которого энтузиазм водителя не произвел никакого впечатления.

Небесно-голубой глидер был не последней модели и даже не предпоследней, но чистый и ухоженный. Мигель плавно довел его до края крыши и свалил в крутое пике. Полубой, предусмотрительно пристегнувшийся к креслу, едва покачнулся. Сандерс размазался по спинке водительского сиденья.

– Эй, полегче.

– Как скажете. А мистер Уолш любит, чтобы уши закладывало. – Мигель оскалился в улыбке.

Видно было, что и ему доставляет удовольствие выписывать в небе дикие виражи.

– Предупреждать надо, – проворчал Сандерс, пристегиваясь.

– Куда едем? – спросил парнишка.

– Давай по периметру. Посмотрим, что к чему, – прогудел Полубой.

Срезая верхушки облаков, глидер помчался вдоль башен. Все они были похожи только на первый взгляд, а вблизи было видно, что строили их не одновременно и что архитектор каждой дал волю фантазии. Даже цвет башен был разный. Если Южная-1, с крыши которой они свалились, была серо-зеленая, как гранит, тысячелетиями омываемый морем, то Западная была темно-вишневого цвета. Северная, к которой они приблизились через полчаса, имела фиолетовый оттенок. Воздушное пространство между башнями было непривычно пусто – Сандерс привык, что в столице Содружества глидеры ползут по выделенным коридорам на любой высоте, словно муравьи, бредущие к муравейнику. Здесь же он заметил от силы три-четыре машины, прочертившие серую муть нависшего неба, да и те прошли высоко, на уровне верхних этажей, а то и выше.

– А воздушный транспорт в Башнях разрешено иметь только официальным лицам и полиции, – пояснил Мигель, – ну конечно, купить статус официального представителя какой-нибудь планеты не сложно – были бы деньги. Но деньги большие. Да и куда тут летать? Планета мертвая или почти мертвая. Только возле экватора есть несколько поселений, и те для туристов. Местным все до чертиков – и в городе экзотики хватает.

– Кстати о городе, – сказал Сандерс, – здесь смотреть нечего, а что, если мы снизимся?

– Можно попробовать. – Мигель неуверенно качнул штурвалом. – Я, правда, не знаю, насколько высоко облака – можем ткнуться в сеть. То есть автомат предупредит об опасном приближении. Вы все равно ничего внизу не разглядите – сеть натянута на высоте около четырехсот футов от поверхности. Ну крыши посмотрите, улицы внизу…

– Давай рискнем, – предложил Сандерс.

– Как пожелаете. – Мигель завалил глидер на крыло и нырнул в облачную муть.

– А зачем сеть? – поинтересовался Полубой.

– Официально – чтобы предотвратить незаконные полеты выше разрешенного уровня.

– А неофициально?

– Суицидников развелось, как клопов в ночлежке, да и, кроме того, был у нас тут такой спорт, что-то вроде русской рулетки: собиралась команда отмороженных, человек десять. Всем раздавали парашютные антигравы, ну и прыгали они с какой-нибудь башни. Говорят, впечатления незабываемые: вдоль окон башни летишь, потом в облаках, потом выныриваешь – и Нижний город внизу. Красота!

– А при чем здесь рулетка?

– Один антиграв из десяти был неисправен. Модное увлечение было. Я даже сам хотел попробовать, но мистер Уолш сказал: хочешь у меня работать – забудь. Его можно понять – полгода назад у него секретарша с крыши сиганула. Вообще без ничего. Ну, и был еще случай: в честь дня рождения господина Сигевару его лучшая боевая группа прыгнула в полном составе, чтобы доказать свою преданность. Тридцать человек. И ни у одного антиграв не сработал.

– Однако… – Сандерс покрутил головой.

– Ага… А полгода назад что-то вроде эпидемии случилось. За неделю больше семисот человек покончили с собой. Мы, помню, с мистером Уолшем с приема летели. Консул Нового Амстердама устраивал. Подлетаем, значит, к башне, я и говорю – смотрите, а по крыше человек двадцать бегут, взявшись за руки. Мы близко уже были – видно, что люди не хотят, страшно им, жить хочется – лица такие, что я три дня заснуть не мог и месяц кошмары снились. Ну вот, добежали они до края и, так и не расцепившись, полетели вниз. Мистер Уолш кричит – давай за ними. Я подумал – ему интересно будет, как они об асфальт шмякнутся, а он двери раскрыл, свесился и попытался поймать хоть кого-то… Не удалось. Он сам чуть не вывалился. Я его за шиворот ухватил, а он орет, меня отпихивает… а потом заплакал. Мы с ним после два дня пили, и он приказал никого не пускать, хоть секретарь, хоть Флоранс, а хоть президент Содружества.

Сандерс с Полубоем переглянулись. Да, посол показал себя с неожиданной стороны.